Как освобождали Волоколамск: воспоминания танкиста и партизана
День воинской славы 5 декабря считается переломным в ходе Великой Отечественной войне, когда советские войска перешли в контрнаступление. Северо-запад Подмосковья помнит тяжелые бои декабря 1941-го, когда Красная Армия начала освобождать подмосковные города от фашистских захватчиков. Одним из них был древний Волоколамск. Корреспондент Волоколамского Информагентства собрал воспоминания участников освобождения города.
Приказ Рокоссовского
Участник освобождения Волоколамска командир танковой роты Гавриил Тимофеевич Завизион, Почетный гражданин города Волоколамск, записал свои воспоминания.
По радио прошла сухая сводка: после освобождения Крюково, Истры, Солнечногорска, Клина командование планировало операцию на Волоколамском направлении… Туда и была переброшена 145-я отдельная танковая бригада, ей предстояло выполнить приказ самого Рокоссовского.
Командующий 16-й армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский, впоследствии маршал, дважды Герой Советского Союза, приказал комбригу – генерал-майору танковых войск Ремизову подготовить танковую роту для действий в передовом отряде. Выбор пал на командира 1-й роты, старшего лейтенанта Завизиона, который уже хорошо зарекомендовал себя в боях.
В зимний морозный день комбриг Ремизов прибыл на командный пункт армии в районе Поярково-Пекино и лично представил Завизиона Рокоссовскому. «Так это тот самый старший лейтенант Завизион, рота которого уничтожила в Красной Поляне и Крюкове тяжелые дальнобойные орудия, из которых немцы планировали обстрелять Москву? А почему не награжден? Это нужно исправить», - сказал Рокоссовский.
Командующий приказал Ремизову возглавить группу в составе 17-й стрелковой, 145-й танковой бригады и 44-й кавалерийской дивизии с частями 64-й морской стрелковой бригадой и наступать в направлении Пушкари - Волоколамск, обойти город с севера и овладеть им к исходу дня 20 декабря. Одновременно было приказано вести наступление на город с востока – со стороны деревни Ченцы.
Завизион думал о том, как выполнить задачу. Фактически ему приказано одной ротой, практически без средств усиления и поддержки, используя фактор внезапности и темное время, ворваться в Волоколамск, в котором было немерено войск противника, захватить город и удерживать до подхода главных сил бригады. Но он готовился не умирать, а сражаться и победить! Времени на подготовку было мало.
Комбат обнял своего ротного и напутствовал: «Выполни задачу и оставайся живым!». «Выполню, Михаил Александрович, а остальное, как получится», - ответил Завизион и подал команду: «По машинам!».
Узнайте, как в Подмосковье отметили День Неизвестного солдата>>
Опережая мысль противника
Рота на высокой скорости, соблюдая светомаскировку, выдвигалась по маршруту. Мощным тараном группа генерала Ремизова начала пробивать укрепленные рубежи и районы на дальних подступах к Волоколамску. Командир роты на марше ехал с открытым люком - так легче было контролировать обстановку.
Забрезжил рассвет, возникли смутные очертания города - крыши, заборы, телеграфные столбы, какие-то строения… Старший лейтенант Завизион опустился на сидение, закрыл люк и по радиостанции скомандовал: «К бою!». Задачу знали все – с ходу атаковать Волоколамск. Это для них был первый город, который они должны были освободить!
Танки вышли на свои направления и развернулись в боевую линию, продолжая стремительно двигаться вперед. Вот достигли северной окраины города, легко уничтожив сторожевую охрану немцев, которые от неожиданности почти не оказали сопротивления.
Ворвавшись в город, танки двигались по извилистым улицам, уничтожая противника огнем из пулеметов и расчищая улицы от немецкой техники. А танкисты, с целью посеять ещё большую панику, бросали через открытые люки гранаты – «лимонки».
Замысел удался – фашисты спешно уходили из города. Но радоваться успеху было рано. Когда полностью рассвело, немцы начали контратаковать. Танкистам пришлось туго, но они хорошо подготовились и, не жалея боеприпасов, вели огонь довольно успешно.
Немцы применили артиллерию. Однако снаряды малого калибра не пробивали броню. Тем не менее, каждое попадание закладывало уши и отзывалось болью, будто гвоздем прокалывали барабанные перепонки. В роте появились первые потери, но танкисты мужественно держались. Огонь из танков вели прицельно и эффективно.
Вот замолчало последнее орудие батареи противника – это командир дал команду на сосредоточение огня роты по ее огневым позициям. Завизион наблюдал, как после очередной попытки загорелся еще один немецкий танк, оставляя коричневую гриву дыма. Танк еще продолжал катиться по инерции, но был уже не страшен.
В этом кровопролитном бою Завизион неожиданно осознал, что его мысль работает на опережение противника. Глаза были заняты исключительно поиском целей, а если их обнаруживалось сразу несколько, то для поражения выбирал главную – самую опасную. И ни разу не ошибся. Он был занят главным – не дать фашистам перехватить тактическую инициативу.
Командир помогал наводчику находить цели. Тот работал точно. Не приходилось поторапливать заряжающего, не молчал пулемет в руках стрелка-радиста, а механик-водитель при смене огневых позиций, вёл танк, как циркач, увертываясь от снарядов. И все же попадания были, и Завизион почувствовал это, когда из ушей потекли тонкие струйки крови. Но броня выдерживала, только гудела, как колокол.
Тут главная забота – подчиненные: не оплошали бы, не промахнулись, не подставили себя под снаряд. Возникало даже ощущение, что это он сам, разделенный на 30 частей, и каждая часть мыслит и напрягается. Командир он и есть командир, чтобы читать мысли своего бойца и болеть его болями!
Читайте про Зеленоград и Солнечногорск, или последние рубежи московской битвы>>
Танковая дуэль
В такой мясорубке Гавриилу еще не приходилось бывать, разве только в боях за Ельню… Уже который час без передышки тянулся бой. А фашисты упорно давили, продолжали контратаковать, не считаясь с потерями. Теперь их танки шли при поддержке пехоты. Завизион дал команду стрелкам-радистам снять с подбитых машин пулеметы и отсекать пехоту от танков.
Но что это? Прямо на его командирский танк движется вражеский с большими крестами на бортах. Короткая остановка, прицельный выстрел фашиста. Попадание, и танк тряхнуло так, что Гавриил ударился о триплекс и на мгновение перед глазами всё поплыло. Крепкая броня защитила экипаж, но ранен наводчик. Тогда быстро заняв его место, Гавриил сам навёл пушку на движущийся танк. Выстрел был точным. В прицел было видно, как танк охватило пламя и от резиновых катков повалил черный дым.
Но справа на большой скорости появился другой вражеский Т-IV. Быстро вращая маховик поворота башни, командир поймал его в прицел, но тот успевал выстрелить первым. Экипаж и в этот раз выдерживал удар по броне. Голова, крепко стянутая шлемофоном, гудела, словно колокол, но сознание работало четко. Заряжающий забросил снаряд в пушку и громко прокричал: «Бронебойным готово!». Гавриил сквозь зубы процедил: «Пусть не последний!..» - и произвел выстрел. Танк вспыхнул. В прицел было видно, как из открытых люков выскакивают немцы. Стрелок-радист тут же открыл огонь.
Это была танковая дуэль, в которой трудно было предсказать победителя. Неожиданно появившийся из-за угла дома фашистский танк выстрелил буквально в упор по башне болванкой, и командирский танк был подбит. Второй снаряд, тоже попавший в башню, стал для экипажа роковым: все получили ранения и контузии. Открыв люки, они стали покидать танк. Немцы поначалу не стреляли. Видимо, хотели взять их живыми. Но потом открыли огонь. На башню даже влез немецкий автоматчик, пытавшийся уничтожить экипаж, но его опередил стрелок-радист очередью из пулемета.
Увидев, что командир роты тяжело ранен и сам не может выбраться из подбитого танка, экипаж помог ему, а потом эвакуировал в безопасное место. Там ему оказали первую медицинскую помощь, а сержант Олешко наспех перемотал ему простреленные ноги своей разорванной нательной рубашкой. Завизион продолжал управлять боем, принимая решения в быстро изменяющейся обстановке. А та складывалась не в пользу его роты.
Ранение оказалось очень серьезным. В горячке боя из-за перенапряжения он этого просто не чувствовал, но потеря крови давала о себе знать. Он сделал попытку снять комбинезон, но тот намок и отяжелел. К тому же при любом движении острые осколки перебитых костей впивались в мякоть, и тогда боль жгла и начинала туманить сознание.
Чтобы облегчить страдания раненого, сержант Олешко попытался извлечь пули и осколки. Отчасти ему это удалось, но командир временами впадал в бессознательное состояние – уж очень сильно проявлялась шоковая боль. А сержант продолжал свою работу, протирая окровавленные раны спиртом из фляги и приговаривая: «Только бы не началась гангрена!».
А бой продолжался. Радиосвязи уже не было, медикаменты закончились, боеприпасы – на исходе, все танки роты сожжены или подбиты. «Огрызалась» только одна «тридцатьчетверка» с заклиненной башней, вся во вмятинах и следах немецких снарядов. Но оставшиеся в живых танкисты продолжали вести бой.
Радости танкистов, оставшихся в живых, не было предела, когда они увидели приближающиеся на большой скорости танки своей 145-й отдельной танковой бригады. Стремительным ударом 145-й отдельной танковой бригады немцы были выбиты из города и начали беспорядочный отход. К бригаде вскоре присоединилась группа генерал-майора танковых войск М. Е. Катукова, штурмовавшая город с юго-восточной части. А 145-я танковая бригада продолжала преследовать врага и отбросила его почти до Шаховской.
Роту старшего лейтенанта Завизиона, состоящую из Т-34 и «КВ», сожгли полностью. Танкисты бережно на солдатской плащ-палатке несли раненного командира до самолета У-2. В это время подскочил на танке комбат капитан Кокка и обнял своего ротного со словами: «Спасибо тебе, Завизион, держись! Комбриг приказал написать на тебя представление к награждению орденом Боевого Красного Знамени!»
Узнайте, где пройдут часы патриотизма в Подмосковье в честь битвы под Москвой>>
Партизан из легендарных панфиловцев
Житель Волоколамска Борис Александрович Смирнов освобождал родной город от фашистов в рядах партизан. Он ушел на фронт добровольцем. Когда началась война, и немцы уже подходили к Волоколамску, молодежь охватил патриотический подъем.
«Мы мечтали совершать подвиги, душой болели за все, что происходило на фронте! Мне только что исполнилось 17 лет, когда я был зачислен в знаменитую 316-ю стрелковую панфиловскую дивизию, в батальон под командованием легендарного Бауыржана Момыш-улы! Меня, как и всех рядовых бойцов, вооружили облегченным короткоствольным кавалерийским карабином, учили стрелять, окапываться, ходить строем и другим военным премудростям. Но все это мы, конечно, изучали в боевых условиях...», - вспоминает Борис Александрович.
Батальон, в котором воевал Борис Смирнов, оборонял Волоколамское шоссе в районе деревень Возмище, Горки, Ядрово, Анино, Матренино. Это были очень трудные и напряженные дни! Осенью 1941 года немцы прорвали оборону, и пошли дальше - на Новопетровск, Истру, Крюково. Сложилась очень серьезная обстановка.
Борис и небольшая группа молодых солдат из числа местных жителей, знающих район, были оставлены в тылу у немцев, в Волоколамске. Смирнов был определен на подпольную работу и до объединения отрядов первое время работал связным между отрядами Тагунова и Бурдина. Потом стал выполнять задания по сбору сведений о дислокации немецких подразделений, об их передвижениях по территории района.
На основе полученных от разведчика данных подрывникам давали боевые задания - уничтожить мост, дорогу, машины с боеприпасами и живой силой противника. Деятельность партизан была не менее опасна, чем открытые боевые действия. Их вклад в освобождение Волоколамска и района, в битву за Москву был значительным.
«Мы не давали немцам покоя! Уничтожали линии связи, взрывали склады. Мстили тем, кто сотрудничал с немцами. Поджидали на дорогах колонны с автоцистернами для танков и самолетов и взрывали. Помню прекрасную операцию группы Кузина! Подрывники взорвали мост на дороге Волоколамск – Клин, и около ста машин с военным грузом не досчитались тогда фашисты. Операция была согласована с армией, поэтому по скопившимся у моста автомашинам ударили с воздуха самолеты», - рассказывает Борис Александрович.
Узнайте историю жизни Екатерины Катуковой, или о муже-герое, танках и битве за Москву>>
Когда советские войска освободили Волоколамск, и необходимость в партизанском движении на территории района отпала, Борис Смирнов был зачислен в группу армейской разведки 20-й армии, а спустя несколько месяцев переведен в состав 16-й армии под командованием К. К. Рокоссовского. В боях за Смоленщину был тяжело ранен.
За мужество, проявленное в боях, Борис Смирнов был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы» и многими юбилейными медалями и знаками.
Александр Шилкин